Особенно страх по отношению к своей идентичности. Большинство бессарабских румын прекрасно знают, что являются румынами, но боятся признаться в этом, что являются частью румынской культуры. Участвуют в этой культуре, радуются ей во всевозможных формах, от произведений Еминеску до манеле, говорят на румынском, но когда доходит до того, чтобы официально сказать об этом, их как паралич хватает. За стаканом вина бессарабцы вспоминают, как слушали Радио Румыния, способны по памяти воспроизвести десятки румынских стихотворений и песен, рассказать в подробностях местные традиции. Но перед лицом «вопрошателей» на них нападает немота. Молдован и все тут.
С одной стороны этот феномен можно объяснить полувековым террором со стороны учреждений советского времени. Все это время использовался действительно механизм прессинга: кнут и пряник, наказания и поощрения. Но прежде был террор: казни и массовые депортации, специально созданные условия голода. А потом резко советские власти стали спасителями и накормили тех, кого до этого морили голодом. Очень быстро бессарабцы поняли, что им некуда бежать и никто их не защитит. На втором плане в это время разворачивалась пропаганда, хорошо сформулированная и поставленная на колеса. Почти три поколения действовала эта схема массового давления: признаешь советскую идеологию – живешь более или менее хорошо и спокойно. Думаешь иначе – допросы, проблемы в жизни, депортации и плюс ко всему память о тотальном послевоенном терроре.
Даже и не удивительно, что после всего этого страх остался в генах бессарабцев. Советские власти очень хорошо могли вбить бессарабцам идею тюрьмы, того, что никому не сбежать отсюда, разве что только на восток, к Ленину и Сталину. Румынская идентичность была забита у людей где-то в самом далеком уголке сознания. Искажение общественной культуры пришло позже, сначала было чувство тотального рабства. Находились и смельчаки, которые пытались (кто более явно, кто более скрыто) утверждать свою истинную идентичность. Но таких смельчаков было мало. Надежда теплится в тех поколениях, которые выросли уже без страха и в 2009 это стало заметно, что сформировалась критическая масса поколения, которое не знает страха перед советскими временами.
Переписи населения в Молдове являются своего рода барометрами страха.
